День четвертый. Заезд. Выезжали как обычно с утра в восемь. Выехали как обычно в пол-одинадцатого. По дороге заезжали на базу в Томмоте, забирали продукты, для тех кто сидит в тайге. Прибыли на место часов в 16. Пока ехали погода менялась кардинально несколько раз от пасмурного неба, до ливня, а на подъезде уже светило солнце и мы же порадовались что ставить лагерь в таких условиях одно удовольствие. Природа тут же преподнесла нам губозакаточную машинку в виде мелкого дождика, то начинающегося, то прекращающегося. В промежутках успели поставить палатку (которая тут же потекла по швам), сколотить нары (благо щиты уже были готовые) и натянуть тент под которое накидали хабар. Я попытался подключить плиту к баллону, естественно, оказалось что забыли купить прокладки полудюймовые, пришлось вырезать из куска автомобильной камеры (какой я умничка что в прошлом году ее где-то отчекрыжил
). Прокладка не подошла, и плюнув на все, пошли типа спать. Вернее мои сотоварищи пошли спать, а я пошел в гости к местным рубщикам-канавщикам-геофизикам, знакомым по прошлому году. Засиделся до пол-первого, выясняя всякие рабочие моменты, слушая истории про замерзших и споря на извечную тему денег…
День пятый. Суббота. Объявлен днем лагеря. Типа дрова, костры, печки-сушилки. Я вот предсказывал, конечно, что мы в наших синтепоновых спальниках будем елозить по пенкам, но реальность превзошла ожидания. День в основном был посвящен пилке и колке дров, изготовление сушилки над печкой и обкладыванию печки камнями. По дороге Шульгин сварил щи, поели. Вечером обнаружилась досадная неожиданность: оказалось куда-то пролюбился радиометр, то ли мы его со склада не забрали, то ли у нас его на этом складе благополучно тиснули. Вывод: не хрена было в такой спешке выезжать из города, надо было проторчать там до следующей вахтовки, перебрать вещи, осмотреть их на пример пригодности/непригодности. А то у нас сейчас посуды например на 8 человек. Ну вот на фига нам восемь столовых приборов. Природа сначала дня хмурилась и заволокла верхушки сопок, потом побаловала солнышком, ажно часа три. Зато очень как-то вовремя приперся пьяный якут Федя (который периодически вставляет в разговор фразу «мы, русские, ….»). Не замедлили выяснить что у Феди есть радиометр, он ему в общем-то на фиг не нужен, и он готов нам дать его поносить…
До сих пор жрет мошка. На открытом месте еще ничего, а заходишь в лес – набрасывается как сто лет не жравшая. Время года конечно сейчас удивительное, с желтых берез облетают листья, куда там японской сакуре. Когда едешь на машине, на фоне зеленого лиственничного леса, то там, то тут мелькают красные или желтые пятна. Четвертый день закончился неспешным разговором с ведущим геологом работ. Те же проблемы что и у работяг: денег не платят, начальство – козлы, перемежающиеся геологическими отступлениями про останцы, молибден-золотое оруденение и подсчет запасов.
День шестой. Где-то я сбился со счета, оказывается сегодня уже понедельник. С утра на АТС-ке нас закинули на канавы. Посмотрели, прикинули что к чему. Всего три канавы (четвертая засыпана). По первой, так называемой 40-й нам был выдан даже разрез с данными по золоту, по урану, увы, данных нет. Но в принципе они нам то особо и не нужны, зоны оруденения четко прослеживаются в бортах канав. По двум другим – никаких данных, ни документации, будем делать свою, а потом ее придется «сбивать» с данными анализов Алдан-геологии. Где-то примерно в час были уже дома (по дороге навели мосты через два ручья – нам по ним еще ходить). Слазил на верхушку сопки, посмотреть, вдруг там сотовая связь берет. Поднимался ровно два часа, с непривычки тяжеловато. Шел по каким-то звериным тропам, поскольку каждая тропа заканчивалась норой. Вот интересно, кто такой живет на этих сопках?! Когда шел, старался побольше шуметь (это у меня такая защита от медведей, ходят тут хозяева…). Забравшись на сопку, обнаружил что там еще метров 20по вертикали вверх, на верхушке тригопункт стоит. А за сопкой очень красивые останцы. Связи нет
Седьмой день. С утра во время сеанса связи выяснилось что сюда едут высокие начальники из Якутска, поэтому АТС на канавы не пойдет, будет ждать их. Пошли сами, пешком. Вроде и недалеко – пару километров, но Шульгин сдох. Работа - отобрали одну пробу на двух канавах. С каждого рудного интервала по мешку. В результате получилось девять мешков примерно на одну бочку. Таких проб у нас еще три. По дороге обратно я немного отстал - снимал бересту, по приходе в лагерь наблюдаю картину что Шульгин моет посуду, а С сидит на солнышке и «отмокает». Погода кстати была супер – жарко, хорошо. Внезапно у Шульгина носом пошла кровь и не останавливалась несмотря на всякие тампоны с перекисью и мокрые носовые платки на переносицу пять часов. В связи с этим завтрашний день объявлен парко-хозяйственным. Надо выжечь бочки, которые нам сегодня привезли. Да и помыться бы не мешало, а топить баню, как обычно – не быстро. К вечеру в связи с приездом начальника отряда у нас в палатке появился свет – вот радости то было. Сейчас с С сидим каждый со своим ноутом. На улице на небе – ни облачка и жуткий холод. Все, на фиг, спать!
Восьмой. В связи со вчерашним плохим самочувствием Шульгина сегодняшний день объявлен камеральным. А на самом деле парко-хозяйственным. Пересняли на фотоаппарат имеющуюся документацию по канавам и выжгли бочки под пробы. Все остальное время кто во что горазд… скука и холод.
Девятый. Выезжаем на работу. Холод с утра собачий. Утеплились как смогли, Шульгин даже утепленные штаны напялил. На водоразделе где находятся канавы из которых мы должны взять пробы то снег, то солнце, то все одновременно. Взяли две пробы. Там же на водоразделе в палатке живут два геолога. Воду и дрова им снизу на АТС возят. Когда шли на второе проявление снизу дороги на нас мишка поругался. Эти двое, что там сидят говорят что он там постоянно. Поэтому потребовали себе хоть какое-то оружие. От алдангеологии им была выдана берданка
. Мы же как идиоты ходим вообще без ни фига.
Набрал несколько образцов симпатичного мориона. Мелкого правда.
На обратном пути долго ждали АТС, которая повезла канавщиков на другой участок, плюнули и пошли пешком. По дороге она нас нагнала.
В планах завтра нам спустят с горы пробы. Завтра же приходит машина из Алдана, на которой мы планируем выехать. Сначала в Алдан, а потом в пос. Заречный, где взять еще одну пробу. На этом наши полевые работы по этому договору будут закончены. Если второй еще не подписан, видимо будем собираться домой, в Москву.
Десятый. Пришла машина, блин. Козел. Весь наш хабар туда бы естественно не поместился. Поэтому загрузили то что смогли и мы вдвоем с Шульгиным выехали в Алдан, оставив Солдатова наблюдать за погрузкой наших проб на Урал и туда же запихивать наш оставшийся скарб.
